НИКОЛАЙ АРСЕНЬЕВИЧ МАСЛЕННИКОВ

Ректор Харьковского авиационного института (ХАИ) с 1962 по 1976 года Николай Арсеньевич Масленников – эпоха в жизни института, славная веха в его истории, не превзойденная ни одним из ректоров, работавшим до и после него, ни вместе взятым.
Патриот, боец, новатор, волевой, целеустремленный, бескорыстный, болеющий за дело, не жалеющий себя, своим подвижническим трудом, сделавший чрезвычайно много для развития ХАИ.
Ему выпало работать в период наиболее бурного этапа развития авиационной и космической техники и сопутствующих отраслей, что требовало существенного увеличения количества студентов, преподавателей и сотрудников института, учебных и промышленных зданий и сооружений, студенческих общежитий, жилья, чего катастрофически не хватало. А это было самым тяжелым и сложным делом, поскольку институтское строительство в табели о рангах занимало место в конце списка очередности. Можно, конечно, было ютиться в имеющихся в наличии зданиях, как другие ВУЗы… Под руководством и активнейшем участии Николая Арсеньевича с 1966 года началось энергичное и все набирающее темпы строительство. Учебные и научно-исследовательские лаборатории при этом оснащались новейшим оборудованием, создавались новые специальности, кафедры. В Крыму и Харьковской области строились базы отдыха.
ХАИ строил больше, чем все остальные институты Харькова вместе взятые, несмотря на то, что аналогичные проблемы также остро стояли перед ними. Больше ХАИ строили только два московских ВУЗа, курируемые ЦК КПСС.
Практически был построен современный ХАИ, а то, что достраивалось и строилось после, было заложено в планы и обеспечено финансированием еще в бытность ректора Н.А. Масленникова.
Нет бы оказать поддержку Н.А. Масленникову в то время всевластным партийным органам в таком многотрудном деле… Как бы ни так, слишком самостоятельный, слишком решительный, слишком самобытный…
Второй, а затем уже первый секретарь Харьковского обкома партии, второй секретарь ЦК КПУ, член ЦК КПСС, депутат Верховного Совета СССР Соколов И.З. противодействовал строительству с подвластной ему разнокалиберной партийной челядью.
Кроме того, в институте существовала мощная оппозиция в лице заслуженных и успешных в своей деятельности, чрезмерно амбициозных ветеранов института – докторов технических наук, профессоров, заведующих ведущими кафедрами (и занимавших каждый в свое время должности деканов). По отношению к ним их не удовлетворял командный, сталинский, по их мнению, стиль руководства всего лишь кандидата технических наук, доцента Масленникова Н.А., хотя сами в своей работе являлись приверженцами именно такого стиля. В 1976 году произошел «государственный переворот» — Николая Арсеньевича сняли с должности (после того, как Соколов И.З. стал вторым секретарем ЦК КПУ) и изгнали из института. Кононенко В.Г. стал ректором.
Очень активное содействие оказывал им «серый кардинал», внедренный в ХАИ из другого ВУЗа и избранный секретарем парткома Мелекесцев А.И., а также заведующий аспирантурой, полковник КГБ в отставке, Сапогов.
Многие члены парткома, держащие нос по ветру и кожей ощущающие желания и намерения вышестоящего партийного руководства также способствовали снятию Николая Арсеньевича. Спустя годы я разговаривал с некоторыми из них и они, похоже, искренне жалели о содеянном. Почти уверен внутри институтская оппозиция не была бы столь самоуверенной и жесткой, не чувствуя за своей спиной поддержки Соколова И.З., или не было бы ее вообще.
Да, Николай Арсеньевич был строг и требователен, но в первую очередь к самому себе.

ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ

В 1968 г. я был назначен начальником штаба стройки и мне пришлось присутствовать на совещаниях по строительству у ректора. Присутствовали проректор по строительству Резенфельд Л.И., подрядчик — начальник СМУ 21 треста «Жилстрой-2» Н.В. Бугрим с постоянным сопровождением в лице какого-то секретаря киевского райкома партии, начальник участка СМУ-21 А.А. Карамян. Вел совещание управляющий строительством в Харьковской области Эпельбаум (имени-отчества и должности не помню). Писались протоколы, клеймились позором строители, составлялись планы… Я после первого совещания вышел окрыленный – ну, думаю, дали жару строителям, теперь-то стройка пойдет успешнее. Но проку от таких совещаний было, как от козла молока. Еще было два или три таких совещания, а результат тот же и больше их не было.
Н.В. Бугрим как-то признался, что его бьют только за строительство и сдачу городского жилья, а Эпельбаум ни выговора, ни благодарности ему объявлять не может – поэтому, и не начальник.
В 1969 г. ходили просить помощи ко второму секретарю горкома партии Мысниченко В.П.(кстати, выпускник ХАИ 1952 г. — Н.О.), но итог тот же.
Николай Арсеньевич регулярно интересовался ходом строительства, получением различного оборудования и его монтажом, иногда присутствовал на заседаниях штаба стройки. Внимательно слушал выступающих, тактично делал замечания, высказывал свои соображения. Я всегда после таких заседаний чувствовал поддержку, душевный подъем. Если у штаба что-то не получалось, возникали непреодолимые для него трудности, Николай Арсеньевич подключался сам: надо поговорить с мастером – говорил, надо кому-нибудь позвонить – звонил, куда-нибудь ехать – ехал. Ездили и к управляющим трестами «Жилстрой-2», «Харьковжелезобетон», «Харьковспецстроймеханизация» и всегда находили положительное решение.
В 1972 году я – начальник спортивно-оздоровительного лагеря «Икар» в Алуштинском районе. Районная санэпидемстанция принимает решение лагерь закрыть под предлогом холеры. А скорее всего это было связано с тем, что я не давал взяток посещавшему лагерь с проверкой санитарному врачу. «Тяжелая артиллерия» из отдыхающих – Кононенко В.Г., Голдаев И.П. едут в Алушту отстаивать лагерь от закрытия. Я с ними. Как поехали, так и приехали – ни с чем. Вынужден звонить Николаю Арсеньевичу. Он приехал и… снял вопрос!
1970 год. Мне надо ехать в Куйбышев руководить практикой студентов. Маленькая дочь в тяжелом состоянии, жена тоже тяжело гриппует. Обратился с просьбой о замене меня к руководителям практики, а тот отфутболил еще дальше заявив, что у него нет людей для замены. Иду расстроенный и к счастью встречаю Николая Арсеньевича. Объяснил ситуацию. Тут же нашлась замена, а я остался в Харькове.
Я часто уходил из института поздно вечером, обычно после восьми … Нередко видел свет в окне ректорского кабинета и ожидающую его машину.
Как-то после отдыха в лагере «Икар» я возвращался в Харьков. Николай Арсеньевич тоже, но в другом вагоне. На вокзал встретить его приехали дочь с зятем. Увидев меня на перроне, они почти насильно усадили меня в машину и привезли домой.

Умер Николай Арсеньевич в 1986 году. Никто из руководителей института не приехал на кладбище. Трехкомнатная квартира, в которой он жил – аккуратная, но без особого ремонта, очень старомодная скромная мебель, скорее всего довоенная, дощатые полы… Ни дачи, ни квартир для детей, ни даже пианино для дочек, которое как-то искали проверяющие в его квартире…

Николай Арсеньевич – выдающийся государственный деятель в сфере образования СССР. Ему в первую очередь институт обязан своим расцветом и заслуженной славой. И необходимо, чтобы потомки знали о его подвижнической работе.
В 2016 году исполняется 100 лет со дня рождения Николая Арсеньевича, и было бы весьма похвально, чтобы руководство университета увековечила память о нем, установив на главном фасаде главного корпуса барельеф. И это сделало бы руководству честь.

Я старался честно описать события того времени, как я их видел и понимал тогда, да и теперь, не гарантируя, конечно, абсолютной объективности.

18.12.15 г.