ВОЛОДИН Сергей, 1-й факультет, 1963 г. выпуска (Украина. Харьков)

Володин Сергей ХАИ
Когда поступал в ХАИ в 1957 г., у меня из-за аттестата проблемы были. Мол, буквы размытые. Пришлось рассказать, что он со мной в нагрудном кармане тонул…

Служить на линкор «Новороссийск» я пришел в 1954 году после учебного отряда. В 1955 г. был старшим комендором 4-й башни Главного калибра.
28 октября 1955 г. мы ходили на стрельбы в море. Успешно отстрелялись, вечером вернулись, стали на якорь. Я должен был заступать в арт-дозор – дежурить по артиллерийским погребам. Сменился, лег спать…
Володин Сергей ХАИ
В час тридцать раздался глухой сильный удар. Всё затряслось, корабль подбросило (а ведь махина с девятиэтажный дом). Сразу пропал свет. Через какое-то время вспыхнул аварийный фонарь. Мы все в кубрике проснулись. А мой сосед Витька Гнусин закричал «Дневальный! Что случилось?»
Раздается сигнал тревоги. Мы сорвались и бегом по боевым постам. Никто ничего не объяснял, но всем было понятно – случилось что-то страшное. Мы заняли своё место по боевому расписанию в кормовой башне Главного калибра. Боевая готовность. Сидим, соображаем – как быть, чего делать? Может, война? Нам приказов никаких. Но отбоя тревоги нет. Сидим дальше. Слышим — на судне суета. Пробегают моряки, докладываю – взрыв в носу, очень много раненых и погибших, идёт борьба за живучесть. Мы сидим, с поста не уходим. Чувствуем, линкор садится носом. Затем крен пошел на борт правый, потом — на левый. Моряки, чьи посты затопило, стали собираться на корме. Приказа оставить корабль не поступает. Крен все сильнее – матросы держатся за леера. Корма высоко задралась. У меня был друг-дембель москвич Толя Карпов (он в ту ночь погиб), я ему говорю: Толь, что-то у меня как-то на душе неспокойно. Пойду в кубрик, возьму документы. А он мне: Да чего ты паникуешь! Тем временем, стоять на палубе становилось невозможным. Мы уже почти висели на ограждении правого борта. Несколько человек тихо и беззвучно проскользили вниз по палубе, противоположная сторона которой уже достигла воды. Наконец команда: «Прыгать за борт!» К этому моменту палуба приняла почти вертикальное положение, затем ее крутизна стала отрицательной: я висел на руках, цепляясь за ограждение, а подо мною ниже на 15 метров погружались в воду стволы пушек главного калибра третьей башни. Главная задача была так отделиться от ограждения, чтобы при падении попасть в воду, а не разбиться об эти стволы… Сейчас бы ни за какие деньги бы не прыгнул . Но в ту ночь пришлось… Удивительно, но мне удалось пролететь мимо стволов и благополучно войти в воду. И тут же громада линкора накрыла меня, как крышкой…
Руки и ноги машинально и бешено гребли. Вижу – в свете прожекторов (корабли эскадры осветили место катастрофы) — надо мной под днищем линкора каша барахтающихся людей. Все, кого накрыло. Что делать? Плыву дальше. Посмотрел, как в кино, всю свою небольшую жизни, успел со всеми проститься…
Кислород в легких закончился, я пошел на всплытие, не уверенный до конца, что увижу над собой ночное небо, а не упрусь головой в опрокинутую палубу. Когда я благополучно всплыл, то черное, обросшее ракушками днище линкора было от меня на расстоянии всего одного метра… Кругом в темной воде барахтались сотни людей. Многие не умели плавать, цеплялись друг за друга и целыми группами уходили под воду. Мне повезло второй раз – я сумел отплыть в сторону и меня подобрал баркас с крейсера «Фрунзе». Многих моряков рвало – наглотались морской воды с мазутом. Меня тоже пару раз вывернуло – воды-то выпил не литр, и не два… Подняли на палубу – и только тут я почувствовал дикий холод. Ночь, конец октября. Плюс нервы сдали – колотило так, не мог остановиться.
Ночь 29 октября 1955-го я считаю датой своего второго рождения…
По окончании ХАИ 50 лет проработал на конструкторско-испытательной работе во ФТИНТе АН УССР — испытывал узлы знаменитого «Лунохода».

P.S.КУШНАРЕНКО Александр, 3-й факультет, 1992 г. выпуска.
В ночь с 28 на 29 октября на рейде Севастополя произошла одна из самых страшных катастроф в истории советского Военно-морского флота. В 1 час 30 минут под флагманом Черноморского флота линейным кораблем «Новороссийск» прогремел взрыв. Сила его была такова, что огненный клинок пронзил насквозь весь корпус бронированного гиганта – а это 8 палуб, две из которых броневые — и, разворотив палубу, взметнулся выше мачт линкора. Часового, стоящего у носового флагштока выбросило в море на 150 метров. Грохот взрыва ощутили на всех кораблях эскадры, а самописцы Крымской сейсмостанции отчертили подземный толчок. Этот росчерк самописца – как последний удар сердца, последний вздох двух сотен моряков, погибших при взрыве. Удар пришелся в самую густонаселённую часть корабля, в кубрике, где в три ряда своих подвесных койках спали моряки… Сказать, что картина была страшная – ничего не сказать!
Линкорн Новороссийск
На борту линкора находилось 1576 человек экипажа. Плюс несколько сотен новобранцев. Через гигантскую пробоину (150 квадратных метров!) внутрь корабля хлынула холодная осеняя вода, быстро затопляя носовые отсеки. Матросы и офицеры на палубе слышали, как из огромной развороченной воронки неслись крики и мольбы о помощи, стонали раненые. На палубе в выброшенном со дна иле бились раненные, валялись части тел, страшным криком кричал матрос, намертво замотанный в толстую броню развороченной палубы. Вода бурлила и прибывала. Крики и стоны затихли. К линкору примчалось поднятое по тревоге командование Черноморского флота (6 адмиралов и командующий флотом вице-адмирал В. Пархоменко), подошли суда спасателей, прибыли аварийные партии с других кораблей эскадры. Казалось, что самое страшное уже позади… Но, увы…
Нос корабля все глубже и глубже уходил под воду. Командование Флота сыпало распоряжениями – но все они были или запоздалыми, или не выполнимыми, или (зачастую!) бестолковыми… Но пока начальство думало, как спасать корабль — внутри бронированного гиганта героически боролись с водой аварийные партии. Матросы в темноте, зачастую по горло в ледяной воде, конопатили щели, крепили переборки — но те не выдерживали давления поступающей воды и одна за другой сдавали. Не увенчалась успехом буксировка «Новороссийска» к берегу — его удерживали якоря, которые нельзя было выбрать, поскольку носовая часть глубоко ушла в воду. По приказу командования на юте выстроилось до тысячи моряков, не занятых борьбой за живучесть. Так они и стояли. Молча, рядами и шеренгами, держась за леера и друг за друга… А с берега за всей этой картиной наблюдали тысячи жителей Севастополя. Ночной взрыв разбудил весь город.
Линкор кренился все больше и больше. В 4 ч 15 мин корабль неожиданно повалился на борт и перевернулся. Огромная махина водоизмещением 29000 тонн и длиной почти 200 метров. Это произошло примерно в 130 метрах от берега… Наутро водолазы, спустившиеся к еще державшемуся на поверхности кораблю, услышали стуки: это просили о помощи те, кто до последнего оставался на боевых постах… Стуки из корабля затихли только через 72 часа. Из нескольких десятков (а может и сотен) заживо погребенных — спасти удалось девятерых. Но даже захлебываясь ледяной водой, перемешанной с мазутом, эти девятнадцатилетние мальчишки пели «Врагу не сдается наш гордый «Варяг». Эти голоса разносились над Севастопольским рейдом…
Такова трагическая история линкора «Новороссийск».
Для меня все началось в 1988 году с книги Н. Черкашина «Судеб морских таинственная вязь». Но я до сих пор поражаюсь точности этой фразы. Поражаюсь тому, какие неожиданные повороты дарит нам судьба. Вдруг оказалось, что отец моего друга был на линкоре в составе аварийной партии. По его рассказу в 2003-м студия ХАИ сняла документальный фильм «Моряк с крейсера «Кутузов». Фильм пошел в народ, и вот в ХАИ один за другим стали раздаваться телефонные звонки, пошли письма. Звонили и писали бывшие моряки и офицеры линкора, звонили вдовы, родственники и дети погибших. Одной из первых вышла на связь Ольга Васильевна Матусевич. Ее муж, капитан 3 ранга Е.М. Матусевич до последнего оставался на боевом посту и погиб с кораблём. Нам написали новороссийцы-харьковчане – А. Захарчук, А. Боголюбов, Н. Уваренко и др.

Каждый год в последнее воскресенье октября в 9 утра на Приморском бульваре Севастополя собираются выжившие участники тех событий. В 90-м году их было больше сотни, в 2013-м – меньше десятка. Время, увы, не щадит никого. Всё меньше очевидцев той трагедии, всё меньше и меньше людей на катере, который ровно в 10-00 отходит от Графской пристани и берёт курс на Госпитальную стенку — теперь Набережную моряков линкора «Новороссийск». В полной тишине на воду спускают венки, бросают букеты цветов. Волны несут их над тем местом, где в многометровой толще ила до сих пор торчат срезанные мачты линкора, в стальных рубках которых покоятся кости ребят с «Новороссийска», до последнего стоявших на боевых постах…
И каждый год в эту скорбную минуту памяти на волнах качается букет от ХАИ. Морякам от авиаторов. Потому что верность долгу для этих людей была сильнее смерти. Потому что среди моряков «Новороссийска» был наш хаёвец – Сергей Иванович Володин.

Памятник морякам "Новороссийска"

А перед Главным корпусом ХАИ (со стороны приёмной) вот уже полвека радуют глаз две раскидистые березы, посаженные в 1959 году моряком-«новороссийцем», студентом-самолетчиком Сергеем Володиным.
Володин Сергей ХАИ
Будет ли когда-нибудь окончательно найден ответ на вопрос, что именно погубило «Новороссйск»? Вероятнее всего, уже нет. Если бы поднятый линкор наряду со специалистами, определявшими степень его дальнейшей пригодности, как следует осмотрели специалисты из компетентных органов и ведомств, они смогли бы отыскать в корабельных низах те или иные «следы» по сию пору неведомого «заряда». Но корабль быстро порезали на металл, и дело было закрыто.

P.P.P.S. С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, СЕРГЕЙ ИВАНОВИЧ!!!